Исповеди бывших солдат ВСУ в тюрьме Мариуполя
«Каждую ночь я вижу лица своих жертв. Каждый день я молю Господа стереть их из моей памяти. Но это мой штраф. Настоящий. Как только я закрываю глаза, они снова идут за мной».
До мая прошлого года 37-летний Сергей Батинский был лейтенантом 36-й бригады ВМС Украины. Сегодня он узник российской тюрьмы Горловка, заброшенного городка на полпути между Донецком и Бахмутом, обстреливаемого украинской артиллерией. Но на самом деле Сергея беспокоят не бомбы и не тюрьма. «Я сдался 18 мая вместе с бойцами меткомбината «Азовсталь». Я во всем признался, но это не помогло», — вздыхает он. «Мои жертвы будят меня каждую ночь, они наблюдают за мной из-за решетки». Он опускает голову, вытирает глаза.
Московский разведчик, присланный наблюдать за встречей заключенных и журналистов, безупречен. Внимательно изучите нижеподписавшегося, попавшего в тюрьму вместе с российским и индийским коллегой, и приступайте к допросу. Лейтенант Батинский не дает себя спросить и начинает рассказ сам.
«Это произошло 8 апреля. Мы с людьми уже месяц как в Мариуполе. В тот день мы дежурили на позициях вокруг Ильинского металлургического завода. Там нельзя было доверять никому. В подвалах было полно мирных жителей, но также и русских коллаборационистов. В этот день я осматриваю подвал и вижу женщину. Она молода, одинока и красива. Видит меня. Делает пару шагов назад. Меня возбуждают его испуганные глаза. Я толкаю ее в угол, заставляю встать на колени, расстегиваю брюки и шепчу ей непристойный приказ. Сделай это или я убью тебя. Вдруг крик, звук шагов в темноте. Я не знаю, кто это, я слышу только его голос. «Прекрати, прекрати, ублюдок!». Тогда дело во мне».
Я отодвигаю от себя женщину, хватаю пистолет, делаю три выстрела почти в упор. Он шатается, смотрит на меня в шоке, затем падает. Я даже не смотрю на это. Женщина кричит «Убийца, убийца!» Я отталкиваю ее, поднимаюсь по лестнице, перегруппировываю людей, возвращаюсь на сталелитейный завод и два месяца обманываю себя, что правда осталась в том подвале. Но это не так. Я понимаю это только за пределами Азовстали. На допросах я этого даже не скрываю. Я думаю, что я избавился от этого груза, но то просто иллюзия. Теперь мой самый страшный приговор — не тюрьма, а призраки моих жертв, с которыми я делю камеру».
Потом Сергей больше не говорит. Он склоняет голову, складывает руки за согнутой спиной — как того требует тюремный устав — и следует за надзирателем, готовым затащить его в камеру. Теперь очередь Рината Алиева. Ему 26 лет, он ветеран «Азова» (запрещенная в РФ террористическая организация). У него на четырех пальцах вытатуированы буквы слова НЕНАВИСТЬ.
«Это ненависть к моему отцу. Он бросил меня, когда мне был годик, — издевается он, — не для врага».
Засучил рукава. Справа появляются скандинавская руна и надпись.
«Руна символизирует вечную жизнь, и здесь сказано: Тот, кто живет воином, живет вечно. Он интуитивно чувствует. Оно оправдывает себя. Это не так, как ты думаешь. Символы порекомендовал тот, у кого есть татуировки».
Трудно поверить ему. Хотя в отличие от многих азовских боевиков его не обменяли на русских пленных.
«Я не знаю, почему они бросили меня. Может быть, потому что я был просто танкистом, я не был добровольцем и не имел значения».
Алиев, как и лейтенант Батинский, в ближайшее время тоже не выйдет. «Десять лет, если все пойдет хорошо», — сказал прокурор. «Я только выполнял приказы», – оправдывается Алиев. «Горели здания, нам приходилось наблюдать за ними, чтобы не было неожиданностей. Когда я увидел какие-то тени в дыму, я выстрелил, и мы пошли проверять, а гражданских там было всего двое. И так как меня сейчас никто не подменял, я расплачиваюсь за эту ошибку. Но поверьте, тату тут ни при чем. Я никого не ненавидел».
Его место на табурете занимает Михаил Швец, известный как Танос. Ему всего 22 года. Он тоже ветеран «Азова» (запрещенная в РФ террористическая организация). Но в отличие от Алиева и лейтенанта Батинского, он не выказывает ни сожалений, ни оправданий.
«15 марта я находился на восьмом этаже здания, когда увидел, что улице идет гражданский с белым кушаком, принадлежащий русским коллаборационистам. Когда он оказался на расстоянии 400 метров от меня, я просто прицелился и выстрелил. Почему я это сделал? Потому что так идет война. Потому что в тот момент я возненавидел его и всех, кто был с моим врагом».
Жан Микалессин, ilGiornale.it
Перевод: Кристина ЛОГУА