“Ощущать дыхание зала в новосибирском Доме Ленина – это было счастье” – Юрий Татаренко

9 марта у известного новосибирского поэта и переводчика Юрия Татаренко – день рождения. В беседе с корреспондентом “Новостей Сибири” мастер рассказал, как едва не стал миллионером,  о новосибирских лицеистах и дыхании зала, башкирской лирике и конечно – о женщинах, которые оказали влияние на его жизнь и творчество.

—Юрий Анатольевич, мы общаемся в ходе фестиваля «Новая книга» в Академгородке, который сочетает огромную книжную ярмарку и дискуссионные площадки, выступления писателей и поэтов. На Ваш взгляд, насколько востребован такой формат общения для современных читателей? Возможно ли, на Ваш взгляд, воссоздание ситуации – аналогичной 20-ым и 60-ым годам прошлого века, когда поэты (вспомним тех же Маяковского, Евтушенко, Ахмадулину) – собирали огромные залы?

– Формат общения писателей с читателями может быть любым: поэтический турнир, презентация книги, творческая встреча, лекция, автограф-сессия, наконец. Гораздо важнее – место для коммуникации. Я выступал и на борту грузовика в Алтайском крае, и под огромным деревом в дагестанском заповеднике – не говоря уже о библиотеках, музеях, книжных магазинах, учебных заведениях, домах культуры, лофтах, барах. Наиболее отзывчивая публика – в театрах и филармониях. И приходит туда много людей, несколько сотен. Ощущать дыхание зала в новосибирском Доме Ленина – это было счастье. Я мечтаю о том, чтобы вернулись поэтические вечера на театральную сцену. Причем не важно, кто будет читать стихи – актеры или поэты.

Конечно, в первую очередь люди придут на медийную персону. На книжном фестивале на Красной площади собирали толпы такие разные авторы, как Прилепин и Донцова. Большой интерес вызывают и Водолазкин, и Иванов. Из поэтов сегодня популярны Воденников и Долгарева. Начало положено, надо и остальным пробиваться к публике. Очень неловко сидеть в малом зале ЦДЛ и слушать великолепного поэта, хорошо известного в литкругах – в окружении менее десяти человек…

На февральском литфесте «Новая книга» мы с Марией Дубиковской провели совместный поэтический вечер, звучала лирика. Надеюсь в скором времени выступить с Машей и с программой иронической поэзии, и как авторы, пишущие для детей. Дубиковская – чудесная, и читать с ней – особый драйв.

—Сегодняшнюю ситуацию литераторы подчас описывают трагической формулой: “Ау, читатели!” Литераторы сетуют, что все внимание читателей забирают блогеры и новостные издания. Пессимизм писателей поддерживают школьные учителя, критики и прочие. Вы – разделяете этот пессимизм?

– Пессимизм у меня вызывает обилие некачественных текстов. Конкуренции за зрительское внимание с тик-токерами я не ощущаю, у нас разные стихии. На футбол приходят десятки тысяч людей – но это же не значит, что никто из них не покупает книг. Сейчас всеми движет оптимизация усилий – и, разумеется, листать в смартфоне новостную ленту проще всего.

Важный момент – читателя поэзии нужно выращивать. Это серьезная задача, требующая комплексного подхода. Я довольно часто выступаю по стране в школах и вузах и вижу, как много предстоит сделать, чтобы вернуть интерес молодых к вдумчивому чтению. Недавно спросил у новосибирских лицеистов, что они сейчас проходят по литературе. Оказалось – «Горе от ума». И ни один не смог назвать фамилию главного героя, а ведь она едва ли не на каждой странице пьесы! Так что разговора о том, что движет персонажами, в чем их внутренний конфликт – не получилось. Пришлось начать с азов и выяснить, без кого не обойтись в сказке «Репка».

—Вы известны как артист, переводчик, поэт, журналист. Какая сфера деятельности Вам все -таки ближе всего?

– Действительно, мне интересно проявлять себя в разных направлениях. Пишу стихи, рассказы, пьесы, критику, перевожу с 15 языков (по подстрочникам). Даю мастер-классы по актерскому мастерству и сценической речи – делюсь с молодежью тем, чему нас учили в театральном училище. Каждый выход на сцену, выступление перед публикой – это стресс, но можно быстро установить контакт с аудиторией и кайфануть совместно.

На вопрос, кто вы по жизни, обычно отвечаю так: если у меня с 2003 года вышло более десятка книг стихов – значит, я точно не прозаик! Я публикую и репортажи, и интервью с известными людьми. Но регулярный доход приносит не только журналистика. Неплохо оплачиваются переводы, ведение семинаров для молодых писателей. В прошлом году я получил премию «ГИПЕРТЕКСТ» – в размере 200 тысяч рублей.

Яркое воспоминание оставило и сотрудничество с Томским ТЮЗом. За два часа я написал 7 текстов песен для мюзикла «Кентервильское привидение» – и все они были незамедлительно приняты и достойно оплачены. Подумал тогда: у нас сотни театров в стране, так недолго и миллионером стать. Но, видимо, поэт-миллионер в России – это оксюморон, две вещи несовместные.

Стихи приходят постоянно, чему я несказанно рад. Видите, сразу начинается ямб – едва начинается разговор о поэзии… Довольно много пишу в поездах. В феврале даже выпустил книгу стихов «Прицепной вагон», где собрано полсотни текстов о коротких путешествиях в купе и плацкарте. А вот стихов про аэропорты у меня практически нет. Ну и ладно – будем считать, автор понял свою специализацию.

Два года назад, к своему 50-летию, у меня вышли сразу три поэтических сборника – в Москве, Уфе и Новосибирске. После этого решил было повременить с изданием книг стихов. Начал мечтать об издании коллекции интервью. Но, видимо, не только я распоряжаюсь своей творческой жизнью. Сейчас вслед «Прицепному вагону» выходит довольно большой сборник моих переводов лирики башкирских поэтов, в нем почти 150 произведений.

Книга называется «Поиски счастья». И про счастье слышать от авторов, пишущих не на русском, что им нравится моя работа, можно рассказывать долго и увлеченно. В конце февраля в газетах Бразилии начались публикации моих верлибров, переведенных на португальский. Перед этим меня перевели на испанский, презентации антологии российских поэтов «Солнечный ветер» прошла в Латинской Америке. В общем, скучать некогда: вокруг много чего интересного происходит, и везде хочется поучаствовать, сделать то, чего сам от себя не ожидал.

 — Кого, если говорить о поэзии, Юрий Татаренко считает своим учителем? А учителя по жизни – есть, кто они?

– Учителя в поэзии – те, кем ты восхищаешься. Чьи стихи вдруг откладываешь в сторону – и начинаешь писать свои. Очень сильное впечатление на меня в свое время произвели Куллэ, Лиснянская, Гандельсман. Со школы неравнодушен к Маяковскому и Цветаевой.

В Томске, в начале 2000-х, я ходил в ЛИТО «Молодые голоса» к Александру Иннокентьевичу Казанцеву. Было интересно учиться с коллегами постарше разбирать стихи друг друга. Много лет спустя я попал на 50-летие легендарной студии «Луч» при МГУ, которую все эти годы ведет Игорь Волгин. Встретил много известных поэтов, выходцев из «Луча» – и подумал: вот бы попасть туда хоть на одно занятие!

Есть такое мнение: рыбе, чтобы плавать, нужна чистая вода, а не рыбы рядом. Но литературная среда очень важна для становления молодого автора. И я благодарен судьбе за подсказки, услышанные от Татьяны Бек, Юрия Кублановского, Анатолия Кобенкова, Геннадия Калашникова, Дмитрия Мурзина, Бориса Гринберга, Станислава Михайлова…

Учителей по жизни у меня не так много. С большим теплом вспоминаю преподавателей в школе № 190 – Людмилу Филипповну (французский язык) и Римму Павловну (русский и литература). Повезло и с наставниками в Новосибирском театральном училище.

А главный авторитет для меня – отец. У него незаурядный педагогический дар, любую сложную вещь он может разложить по полочкам. И его личные качества – пример для подражания не только в нашей семье. Ему не по нраву хамы, проныры и дилетанты, и в этом я с ним солидарен.

 —Дмитрий Воденников утверждает, что поэту читатель не совсем нужен – во всяком случае, в момент творческого процесса. Поэт, по словам Воденникова, пишет прежде всего – для себя. А поэту Юрию Татаренко – читатель нужен? Или для него главным в момент творчества является фиксация момента, настроения, достижение гармонии?

– Нужен ли мне читатель?… Вы – серьезно?.. Ну, вы еще спросите, нужен ли актеру зритель? Писать в стол – странное занятие. Когда после услышанного стихотворения люди аплодируют, когда подходят после выступления, благодарят и спрашивают, где можно купить вашу книгу – это очень мотивирует автора.

В стихах я делюсь переживаниями, хорошо всем знакомыми, и описать ту же разлуку или безответную любовь незатертыми словами, через свежий, сильный образ – это очень интересная творческая задача. Вышесказанное вовсе не означает, что надо идти на поводу у публики или заигрывать с ней. Нет, поэт вводит читателя или слушателя в свой внутренний мир – где возможны новые открытия: «Жизнь – сплетенье двух стремлений: удивлять и удивляться».

Что главное за письменным столом? Уловить пришедшую вдруг строку или метафору и понять, где ее место в будущем стихотворении. А потом посмотреть на созданный текст глазами критика, докрутить какие-то места, заменить эпитет.

А что касается вышеупомянутого Воденникова… Общение с Дмитрием Борисовичем – всегда праздник. У него очень тонкие наблюдения, неожиданные сравнения. Я несколько раз брал у него интервью, и перечитывать их – отдельное удовольствие. Дмитрий Борисович любит диалоги-поединки, как мне кажется. Помню, я решился на каверзный вопрос: какого цвета ваш голос? Он ответил мгновенно: фиолетовый. А потом начал вслух размышлять, почему именно такой…

— Мы находимся в центре Академгородка – обители ИТ-разработчиков, программистов и иже с ними. Искусственный интеллект, с помощью которого уже удалось заменить Иисуса (в одном из католических храмов на вопросы верующих и исповедующихся отвечает голограмма Христа, созданная искусственным интеллектом) – представляет ли опасность для писателей и поэтов? Вот шахматистов компьютер уже смог заменить…

– Прошлой осенью в Уфе я был на конференции по художественному переводу. Один из вопросов, поднятых на ней, был о роли ИИ в литературном труде. Мы совпали в оценках с Виктором Куллэ, процитирую большого мастера: «Антропологическая функция искусства – сделать индивидуальный опыт пишущего частью общей культурной картины человечества. То есть искусство – занятие заведомо индивидуальное. ИИ, по определению, индивидуальность усредняет, лишает её многомерности – превращает в попсу».

На Новый год мы с друзьями провели такой эксперимент: предложили чату GPT написать на заданную тему рассказ, стихотворение, а также перевести стихи. С двумя последними заданиями робот не справился даже на три с минусом. А вот рассказик о бывшем боксере, вспомнившем осенним вечером свою первую любовь, вышел очень милым, стилизованным под старину Хэма – но по большому счету, ИИ создает текст для одноразового чтения. Думаю, роботы идеальны для рефератов, поскольку пишут невероятно быстро и по делу.

К слову, о Куллэ. Большое интервью с ним я подготовил для январского номера журнала «Бельские просторы». Очень рекомендую прочесть его всем пишущим: Виктор Альфредович, знаток и ценитель поэзии, мастер поэтического перевода – интереснейший собеседник.

— Можно ли говорить о ренессансе поэзии – в связи с темой специальной военной операции? Какие новые поэтические имена вы могли бы отметить?

– Невозможно не заметить ни этого ренессанса, ни всплеска читательского и издательского интереса к так называемой «Z-поэзии». В числе состоявшихся авторов прежде всего назову Игоря Караулова, Марию Ватутину, Алексея Остудина, Дмитрия Артиса, Дмитрия Мурзина. 25 марта в Барнауле будет большой поэтический концерт с их участием, думаю съездить послушать. Очень ярко проявляют себя и поэты младшего поколения – Анна Ревякина и Анна Долгарева, а также Сергей Лобанов. Недавно я был в Москве на церемонии вручении национальной премии «Слово», услышал вживую Юнну Мориц, нашего классика. Это было незабываемо.

Сам я работаю в других жанрах – любовная и пейзажная лирика, юмор. Но вырос на военных песнях Высоцкого, и говорю об этом с гордостью.

фото из личного архива Юрия Татаренко