Загадки «Монумента Славы»

Спустя более, чем полвека история создания главного для Новосибирска – не только по размерам, но и значению – памятника представляется невероятной. Идея, поддержанная «низами», встретила яростное сопротивление в лице секретаря новосибирского горкома, главного человека в городе. Пытаясь найти понимание властей, художник Александр Чернобров прошел «все круги ада».  В итоге памятник удалось завершить, но даже торжественная церемония открытия прошла в атмосфере страха – площадь оцепили милицейскими кордонами, людей привезли на автобусах – по одной делегации от каждого района.

Создатель «Монумента  Славы» – монументалист Александр Чернобров. Выпускник высшего ленинградского худучилища, Чернобров приехал в Сибирь – стремительно строящийся город «дышал потребностью в искусстве», было где применить свои силы.

Чернобров  вспоминал, что идея создания памятника павшим новосибирцам возникла неожиданно, благодаря  секретарю горкома Прасковье Шаповаловой. После успеха созданного художником памятника жертвам Революции она предложила художнику сделать панно, посвященное погибшим в войне сибирякам:  “делай экскизы, а стену тебе мы найдем“. Художник обратил внимание на большой пустырь в Кировском районе (тогда Ленинского не было) где по генплану вся территория отводилась под зеленую зону. Своей идеей Чернобров поделился с первым секретарем райкома Владимиром Волковым, который сразу  проникся идеей : “мы никого не будем ни о чем просить. Все сделаем сами! Поднимем все заводы, всех людей района и сделаем!”  Сделаем сами – означало силами работников завода, на субботниках и воскресниках.

Чернобров отмечает, что точная цифра количества погибших  новосибирцев – более 30 тысяч человек – стала известна лишь после того,  как с военкоматов всех районов собрали списки погибших и свели воедино. Цифра поразила – ведь ранее официально считалось, что где-то около 15 тысяч, не более. Потери в 30 тычяч человек означали, что на фронте погиб каждый десятый житель города.

Когда “Монумент Славы” был практически готов, против неожиданно выступил секретарь горкома Севастьянов и даже постановил запретить ввод памятника в эксплуатацию. Художнику пришлось искать правды в кабинетах обладминистрации. В итоге памятник все-таки открыли. «На митинге, по приказу первого секретаря обкома Горячева, должно было присутствовать не более 300 человек, хотя площадь вмещает пять—шесть тысяч людей. Чего-то там, наверху, все-таки боялись…» – вспоминает художник.

Художник описал историю создания Монумента в своей книге. Он сообщает только факты, избегая высказывать какие-либо версии  происходящего. Поэтому  рассказ оставляет больше вопросов, чем ответов. Как могло случится, что точная цифра потерь была занижена фактически, вдвое – в государстве, где учитывались все ресурсы? Как мог выступать против увековечивания памяти жертвам войны начальник города, а руководство области знало об этом и смотрело сквозь пальцы? Оказывается, отсутствие единоначалия в органах власти стало трендом вовсе не 90-х годах, а еще в 60-х.  И наконец, чего – боялись региональные власти, ограничивая количество горожан на открытии скорбного монумента?

Создание монумента стоило Черноброву много сил. К счастью, в дальнейшем художник научился договариваться с чиновниками, минуя рифы мелких амбиций, зависти, борьбы внутригородских группировок. В Новосибирске среди монументальных работ ему удалось создать панно на станции метрополитена, участвовать в восстановлении часовни им святителя Николая, мемориальный ансамбль парка Победы в Бердске  и другие работы.